Временник. Владимир Набоков.

22 апреля 115 лет со дня рождения писателя, поэта, переводчика, литературоведа Владимира Владимировича Набокова.

 

---

Владимир Владимирович Набоков (псевдонимы: В. Сирин, Василий Шишков) — русский и американский писатель, прозаик, поэт, драматург, литературовед, переводчик, энтомолог.

В литературной истории 20 века Набоков занимает уникальное место, и определяется оно в первую очередь его двуязычием. Уроженец России, он пронес память о родине через годы, материализовал ее в десятках произведений самого разного жанра и по праву стал одним из премьеров русской литературной сцены. В то же время Набоков считается классиком новейшей американской прозы, которого называют своим ближайшим предшественником тамошние «шестидесятники» — Курт Воннегут, Томас Пинчон и Т. Сазерн. Более того, строго говоря, Набоков как писатель родился по ту сторону Атлантики, в русских же литературных хрониках существует «В. Сирин» — псевдоним, которым подписаны первые, начала 1920-х годов, поэтические сборники («Гроздь», «Горний путь») и который сохранился вплоть до конца 1930-х годов.

Тем не менее, этому художнику-кентавру присуща редкостная творческая цельность, что определяется единством художественной проблематики и внутренней убежденностью в том, что «национальная принадлежность стоящего писателя — дело второстепенное. Искусство писателя — вот его подлинный паспорт».

http://to-name.ru/biography/vladimir-nabokov.htm

 

К музе

     Я помню твой приход: растущий звон,

     волнение, неведомое миру.

     Луна сквозь ветки тронула балкон,

     и пала тень, похожая на лиру.

 

     Мне, юному, для неги плеч твоих

     казался ямб одеждой слишком грубой.

     Но был певуч неправильный мой стих

     и улыбался рифмой красногубой.

 

     Я счастлив был. Над гаснущим стадом

     огонь дрожал, вылущивал огарок;

     и снилось мне: страница под стеклом

     бессмертная, вся в молниях помарок.

 

     Теперь не то. Для утренней звезды

     не откажусь от утренней дремоты.

     Мне не под силу многие труды,

     особенно тщеславия заботы.

 

     Я опытен, я скуп и нетерпим.

     Натертый стих блистает чище меди.

     Мы изредка с тобою говорим

     через забор, как старые соседи.

 

     Да, зрелость живописна, спору нет:

     лист виноградный, груша, пол-арбуза

     и - мастерства предел - прозрачный свет.

     Мне холодно. Ведь это осень, муза.

             1929, Берлин

 

x x x

     Забудешь ты меня, как эту ночь забудешь,

     как черный этот сад, и дальний плеск волны,

     и в небе облачном зеркальный блеск луны...

     Но - думается мне - ты счастлива не будешь.

     Быть может, я не прав. Я только ведь поэт,

     непостоянный друг печали мимолетной

     и краткой радости, мечтатель беззаботный,

     художник, любящий равно и мрак и свет.

     Но ясновиденье подобно вдохновенью:

     презреньем окрылен тревожный голос мой!

     Вот почему твой путь и ясный и прямой

     туманю наперед пророческою тенью.

     Предсказываю я: ты будешь мирно жить,

     как вдруг о пламенном в тебе тоска проснется,

     но, видишь ли, другой тех звезд и не коснется,

     которыми тебя могу я окружить!

             10 августа 1918

 

Расстрел

     Бывают ночи: только лягу,

     в Россию поплывет кровать,

     и вот ведут меня к оврагу,

     ведут к оврагу убивать.

     Проснусь, и в темноте, со стула,

     где спички и часы лежат,

     в глаза, как пристальное дуло,

     глядит горящий циферблат.

     Закрыв руками грудь и шею,-

     вот-вот сейчас пальнет в меня -

     я взгляда отвести не смею

     от круга тусклого огня.

     Оцепенелого сознанья

    коснется тиканье часов,

     благополучного изгнанья

     я снова чувствую покров.

     Но сердце, как бы ты хотело,

     чтоб это вправду было так:

     Россия, звезды, ночь расстрела

     и весь в черемухе овраг.

 

             1927, Берлин

Влюбленность

     Мы забываем, что влюбленность

     не просто поворот лица,

     а под купавами бездонность,

     ночная паника пловца.

     Покуда снится, снись, влюбленность,

     но пробуждением не мучь,

     и лучше недоговоренность,

     чем эта щель и этот луч.

     Напоминаю, что влюбленность

     не явь, что метины не те,

     что, может быть, потусторонность

     приотворилась в темноте.

     (Стихотворение Вадима из романа "Look at the Harlequins!")

             1973

 

 

 

Теги: персоналии